Прогуливаясь вдоль витрин, я наткнулась на выставленное на манекене платье. Оно было совершенным. Изумрудное, шёлковое, в пол, на невесомых бретельках, идеально подходящее для красной ковровой дорожки. Я прилипла носом к стеклу и буквально источала восторг и готовность немедленно забрать его себе.
И не то чтобы останавливала цена в 35 тысяч евро. И даже не то, что его совершенно некуда надеть. И даже не то, что с моим размером груди его невозможно носить, потому как модель не предполагает вообще в принципе никакого белья.
Прекрасный, умопомрачительный изумрудный, украшающий многих женщин, превращает меня одним махом в изрядно нездоровую лягушку. Зеленоватый оттенок приобретают волосы, кожа, брови, губы… но не глаза, например. То есть элементарно это не мой цвет. Совсем.
Сказать, что я опечалилась – не сказать ничего. Я была в состоянии, близком к самоубийству. Платье моей мечты, шёлковая любовь всей жизни не могло мне принадлежать. Задумываться над тем, что оно мне не нужно, было некогда, а очарование изумрудной ткани затмевало рассудок.
Спустя полчаса я наткнулась на магазин, в витрине которого стояли совершенно безумные наряды, и вошла в него. Не будучи повёрнутой на шмотках, я вышла оттуда через полтора часа с безумной влюблённостью в глазах и с пакетами в руках. Никогда и ничего безумнее марки Desigual, в чьём огромном магазине я оказалась, я не встречала с тех пор. Это и сейчас, спустя 8 лет для меня one love.
Вещи у них совершенно больные зачастую, абсолютно непригодные для офиса, но, когда я их надеваю, я испытываю такой несказанный кайф от этого удобства и безумия, что передать его очень трудно.
Я видела людей, которые разделяли мою любовь к этой марке, а встречались и те, кто говорил, что носить платье с божьими коровками, туканами и обезьянами – странно, а бирюзовое летнее пальто с разными пуговицами и сшитое из квадратов разных тканей – чудовищно. Но это моё платье. И моё пальто. И я их бесконечно люблю, и чужое мнение по этому поводу меня интересует в последнюю очередь.
Journal information